Читать книгу "И оживут слова. Часть II - Наталья Способина"

Кто-то предаст, кто-то молча пойдет на смерть…

Примет земля без остатка горячую кровь.

Кто-то доверится, кто-то шагнет под плеть,

Кто-то прикроет себя, ну а кто-то собой.

Кто-то солжет, кто-то даст себя словом увлечь,

Дрогнет, отступит, поддавшись глухой мольбе.

Кто-то сломается. Кто-то поднимет меч.

Кто-то поверит в себя, ну а кто-то — тебе.

Я металась по двору и никак не могла остановиться. Куда увели Альгидраса? Что с ним будет теперь, когда он лишился защиты воеводы?! Чертов мальчишка! Радим был тысячу раз прав, говоря, что он и дня не проживет после разрыва побратимства. Мое сердце то и дело замирало от ужаса, когда мозг подсовывал картинки возможного будущего Альгидраса: одну страшнее другой. Больше же всего меня угнетала неизвестность. Я отчетливо понимала: что бы ни происходило сейчас в Свири, женщины узнают об этом в последнюю очередь. А особенно сестра воеводы, которую вся родня оберегала от потрясений. Я сжала виски и опустилась на лавку. Серый тоненько заскулил. Он, подобно мне, до этого метался по двору, насколько позволяла цепь, а теперь прилег, опустив морду на лапы.

— Не скули, Серый. И так тошно, — попросила я. — Все хорошо будет.

Я врала Серому, врала себе. И мы оба это понимали. Пес снова заскулил, а я осознала, что ничего хорошего не будет. Не в этой истории.

Серый вдруг вскинул голову и тут же подскочил. Спустя миг в ворота постучали. Я вздрогнула и поспешила открыть, уже даже не гадая, кто бы это мог быть.

На вошедшей Добронеге не было лица, из чего я сделала вывод, что мать Радима в курсе случившегося. Она рассеянно откликнулась на мое приветствие, потрепала Серого по голове и направилась к дому, сжимая в руках плетеную корзинку. Поставив корзинку у крыльца, Добронега вынула из нее несколько связок трав и молча отправилась в дом. Я поспешила за ней.

Добронегу я нашла в сенях. Та ловко обматывала связки грубой ниткой и подвязывала к веревке, тянувшейся под самым потолком вдоль стены. Я остановилась рядом и, взяв один из пучков, тоже начала его обматывать. Получалось у меня не так ловко, однако Добронега не обращала на меня внимания. Я попыталась привязать связку, но руки сорвались, и я больно поцарапала палец о гвоздь. Добронега забрала у меня травы, я засунула палец в рот, а потом не выдержала, повернулась к матери Радима и спросила:

— Что теперь будет, а?

Добронега ловко скрутила петельку, молча встала на цыпочки и накинула ее на гвоздь, затягивая потуже, после чего аккуратно расправила травы, чтобы лучше сохли, и только потом повернулась ко мне. Она взяла меня за руку, осмотрела пораненный палец и сказала:

— Ну, ничего. Заживет. Царапина, — и больно сжала мою руку.

Я вдруг поняла, что в эту минуту ей самой нужна поддержка, вероятно, гораздо больше, чем мне, поэтому крепко обняла мать Радима.

— Все будет хорошо, да? — спросила я.

Она тоже обняла меня в ответ крепко-крепко, пожалуй, как никогда еще меня не обнимала, и сказала:

— Конечно, все будет хорошо, дочка. Все образуется. Князь не допустит расправы над невинным.

Впрочем, уверенности в ее голосе не было вовсе. И от этого беспомощное объятие и беспомощная ложь выглядели еще страшнее. Не отстраняясь, я заглянула в голубые глаза матери Радима. Ожидала увидеть слезы, но взгляд Добронеги был абсолютно ясным. И очень решительным.

— Ранен он, — проговорила она.

Я вздрогнула.

— Кто ранен?

— Олег ранен, надо ему мазь снести.

Она направилась в дом. Я бросилась следом.

— Как ранен? Когда?

Почему-то я подумала, что когда его забрали со двора, с ним что-то сделали. Прошло совсем мало времени, но долго ли умеючи? Тем более, здесь такие лихие ребята.

Добронега обернулась ко мне и посмотрела слегка растерянно:

— Так кварской стрелой. Да пес еще подрал.

Я почувствовала такое неимоверное облегчение, как будто мне сказали, что Альгидраса уже освободили. На нетвердых ногах я добралась до стены, провела по ней рукой и, ощутив опору, прислонилась спиной.

— Фух! Что ж так пугать-то? — пробормотала я себе под нос. — Я уж думала, что люди князя что-то сделали…

Добронега внимательно на меня посмотрела. Медленно покачала головой.

— Не сделают они ничего без суда. С побратимом воеводы даже человек князя ничего без суда не сделает.

— Так он же… — начала я и внезапно осознала, что Добронега не в курсе. Случившееся во дворе этого дома осталось тайной, о которой в Свири пока никто не знал. Кроме дружинников, которые увели Альгидраса. И как раз они-то могут сделать все, что угодно.

— Пойдем быстрее, снесем мазь.

Я почувствовала, что не могу стоять на месте. Сама бросилась к полкам и начала снимать горшки… Добронега посмотрела на меня удивленно, впрочем, удивление быстро сменилось усталой улыбкой.

— Не те горшки берешь, — посетовала она. — Вот тот, дальний, дотянись.

Я быстро схватила указанный горшок, протянула ей.

— Корзина на улице… — Добронега еще не договорила, а я уже выбежала на крыльцо, схватила оставленную ею корзинку, вытряхнула из нее остатки травы и прибежала обратно.

Я понимала, что нужно действовать очень-очень быстро. Спустя пару минут мы заперли калитку, оставив во дворе притихшего Серого, и поспешили по тихим улочкам спасать бестолкового мальчишку. Мы шли довольно долго. Ориентируясь на шум Стремны, я поняла, что мы недалеко от внешних стен, в той части города, куда я еще не забиралась. За очередным поворотом перед нами вырос глухой забор, и я испугалась, что Добронега от расстройства свернула не туда и мы заблудились. Однако, приблизившись, я заметила в заборе неприметную калитку, которую Добронега не мешкая толкнула. Мы вошли в небольшой двор, чем-то похожий на двор при дружинной избе. Справа вдоль забора были аккуратно сложены дрова, напротив калитки стояла изба с низким навесом. Изба была невысокой, но тянулась вдоль всей противоположной стороны забора, и я не увидела в ней ни одного окна. Тут же из-под навеса показался воин в цветах князя Любима. Он был молод, но то, как он двигался, выдавало бывалого воина.

— Вам нельзя сюда, — приблизившись, без улыбки отчеканил мужчина и покосился за наши спины. Я тоже посмотрела туда, но увидела только затворенную мною калитку. Он что, ожидал, что мы здесь с подмогой?

— Олег ранен, — негромко произнесла Добронега, приподнимая покрытую тканью корзину. — Мазь здесь и настой. Можешь проверить.